Ямамото не двигался, не верил своим глазам; где-то в глубине души он до сих пор считал, что Сквало взрослый, рассудительный, непробиваемый мудак. (с)
Автор: Фаолин
Бета: Лиден
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Пейринг: Ямамото/Гокудера
Рейтинг: PG-13
Размещение: Никуда без согласия автора
Глава 1
- Приветствую, Гокудера-кун, - раздалось под потолком темной, спрятавшейся в пригородном лесу лаборатории, плотно заставленной аппаратурой. Гокудера запрокинул голову, стараясь рассмотреть обладателя голоса. С Верде нужно держать ухо востро, если не хочешь оказаться в клетке в качестве подопытного кролика. – Я ждал тебя.
- С чего вдруг?
- Понимаешь… - послышалось тихое гудение, звук шагов, и в темноте вспыхнул зеленоватый огонек, сопровождаемый тихим треском. Пламя Грозы – сразу определил Хаято. Значит, план еще в силе – сумасшедший Аркобалено не прекратил своих исследований, и это играет Гокудере на руку. – Твое появление вполне предсказуемо. По правде сказать, ты - единственный, кто решился бы прийти ко мне за сотрудничеством.
]Маленькая круглая платформа, поддерживаемая в воздухе огоньками Пламени, спилотировала вниз и зависла в метре от пола.
Верде ничуть не изменился с их последней встречи: все тот же белоснежный халат ученого, педантично завязанный галстук и взгляд «ради науки грохну любого».
- Почему это единственный?
- По нескольким причинам, - быстрый кивок в сторону притаившегося во мраке лаборатории письменного стола, временно оборудованного под стол переговоров.
Действительно ждал, мелкий интриган. Впрочем, самого Гокудеру сюда никто за шкирку не тащил. – Прошу.
Гокудера ругнулся на родном итальянском и сел за стол, сняв рюкзак и устроив его на коленях - слишком ценно содержимое, чтобы легкомысленно выпускать его из рук.
- Давай сразу к делу.
- Чаю?
- Чего?
- Я предлагаю чаепитие, Гокудера-кун. - Аркобалено привычным движением поправил очки, - Если тебя беспокоит, что я подмешаю яд или что-то еще, то не стоит волноваться. Сейчас мы на одной стороне.
- После того, что ты сотворил на пляже?! – кулак сжался сам собой, и подживающие костяшки пальцев тут же заболели.
- Это дело прошлое. Кроме того, я же выполнил свои обязательства – отдал Десятому Вонголе разрешение на открытие его Коробочки. Кстати, о Коробочках…
- Сначала чай, - что-то подсказало Хаято, что это аркобаленовское «кстати» может растянуться не на один час.
Хотя торопиться некуда. Уже два месяца как некуда.
- Замечательно. И здесь можно курить – никаких взрывоопасных веществ. За исключением динамита в твоих карманах, разумеется.
- Мой динамит останется при мне.
- Не возражаю. Начинай, - по щелчку пальцев в стене приоткрылась ниша, в которой Хаято успел разглядеть электрический чайник, кофеварку и, кажется, упаковку печенья.
- Нет уж, сначала ты.
- Гокудера-кун, - очки в круглой оправе опасно сверкнули.
Пожалуй, Хаято действительно переборщил с криком.
Все-таки это Гокудера пришел к Аркобалено за… твою мать, за помощью, а не Аркобалено к нему. Как ни противно признавать, но факт налицо – больше Хаято обратиться не к кому, и если он хочет все исправить, нужно прикусить язык. Ради Ямамото. Все, что угодно ради Ямамото, провались он пропадом.
- Я не хотел грубить.
- Знаю. Мне понятно твое состояние, Гокудера-кун, но давай все же перейдем непосредственно к делу. Что конкретно ты можешь предложить мне взамен на помощь?
- Тебя же интересуют Коробочки, верно?
- Да. И не только.
Поднос у Верде оказался уменьшенной копией диска, на котором Аркобалено перемещался по лаборатории. Гокудера взял чашку и принюхался. Традиционный английский Эрл Грей. Неплохо…
- Могу предложить свою для исследования.
- Предсказуемое предложение.
- Какое есть.
- Гокудера-кун, ты предлагаешь мне исследовать Коробочки, которые в дальнейшем будут изобретены именно мной. Довольно странно исследовать собственное изобретение, не находишь?
- Нахожу, блин. Но вполне вероятно, что без этих образцов ты не сможешь завершить свои исследования и достроить прототипы как надо.
- Исторический процесс – крайне занятная штука, должен заметить, - Аркобалено ловко спрыгнул на соседний стул, ножки которого мгновенно удлинились, приподнимая ученого на уровень стола. – В нем столько моментов и уточнений «за» и «против», что можно разговаривать о вероятностях часами. Например, какова вероятность того, что Хранитель Урагана придет ко мне спустя два месяца после смерти Хранителя Дождя с заманчивым предложением отдать Коробочки на исследование?
- Не надо трепать имя Ямамото. Это исключительно мое решение.
- Никого не хотел обидеть, но, насколько мне известно, вы с ним не очень-то хорошо ладили. А теперь ты пришел сюда без ведома Десятого Вонголы…
- Десятый тут тоже не при чем. Это договор только между нами, Верде. Давай уже разберемся с обменом и закончим.
- Все зависит от того, чего ты от меня хочешь, Гокудера-кун. Я ученый, а не волшебник.
- Ты знаешь, чего я хочу.
- Откуда такой вывод?
- Брось водить меня за нос, Аркобалено. Ты не просто так заговорил о Ямамото.
- Я всего лишь предположил, но твоя реакция подтверждает мои предположения. Должен расстроить – я не занимаюсь некромантией и прочими эзотерическими вещами. Моя специализация - исследование законов природы, мироздания и использования их в научных целях.
- Разрушительных целях.
- Это издержки.
- Черт, я же не прошу тебя Франкенштейном быть, - руки сами собой тянутся к сигаретам. Верде терпеливо ждет, глядя на процесс раскуривания. – Мне нужно в прошлое.
Занятно, наверно, звучит. Что-то вроде: «До ближайшего города подкинете?».
- Это я тоже предполагал. И, думаю, у тебя уже есть идеи, как это устроить, Гокудера-кун. Иначе ты бы не пришел ко мне.
- Ну так что, ты мне поможешь?
- Ничего не могу обещать, пока не узнаю, что ты запланировал. Хотя, признаюсь, путешествие во времени – интересная тема для исследования. Особенно когда ее можно осуществить на практике и понаблюдать за процессом. Так в чем же состоит план?
- Ты ведь знаешь о Базуке Десятилетия, так?
Конечно, знает. Вон как заинтересованно стекла очков заблестели…
- Всегда считалось, что это всего лишь легенда. Но у меня нет оснований отрицать ее существование.
Ладно, была – не была.
Гокудера быстро расстегивает рюкзак, доставая на свет любимую игрушку тупой коровы. Вторую по любимости после дурацких розовых гранат. О, сколько усилий Хаято пришлось приложить, чтобы выпросить у маленького паршивца эту вещь. Даже поход в парк аттракционов пообещать пришлось… около десяти часов в компании тупой коровы и выполнение всех ее тупых капризов.
- Не легенда.
- Интересно, - еще как интересно, черт побери. - Могу я посмотреть?
- Можешь, - отдавать такую вещь в руки помешанного на науке Аркобалено – идея не из лучших, но выбора нет. Гокудере придется довериться Верде.
Несколько минут проходят в молчании. Хаято отвлекается на рассматривание клубов сизого дыма, зависающих в воздухе, и поостывший чай, а ученый – на изучение каких-то непонятных надписей на корпусе оружия.
- Полагаю, она принадлежит кому-то из семьи Бовино?
- Да. Ты с ним даже знаком.
- Хранитель Грозы, - ни разу не вопрос.
- Он самый. Сможешь ее перенастроить и отправить меня в прошлое?
Конечно, сможет. Тут даже вариантов быть не может. Потому что если нет… Нет, черт побери! Это же гениальный Верде, значит, сделает. И никаких «невозможно».
- Думаю, смогу.
Гокудера вдруг понимает, что в последние минуты его сердце билось так, что в ушах отдавало. Словно Хаято подвели к краю крыши стоэтажного небоскреба и заставили смотреть вниз, грозя столкнуть в любой момент. А потом отвели от края.
- Думаешь или точно сможешь?
- Смогу с вероятностью в девяносто семь процентов.
- А остальные три?
- Остальные три заключаются в возможности того, что ты уже отправлялся в прошлое и не смог предотвратить гибель Хранителя Дождя. Ты ведь за этим туда собираешься?
- А какая тебе-то разница? И что смешного? – Аркобалено улыбается так, словно видит Гокудеру насквозь. Хотя, пожалуй, действительно видит, чтоб его.
- Желание спасти друга вполне понятно, Гокудера-кун. Не стоит его маскировать.
- Да какого нахрен друга?! Этот бейсбольный придурок… - начинает Хаято и замолкает, глядя в спокойные глаза ученого.
Этот бейсбольный придурок был единственным, с кем Гокудера мог быть самим собой. Бейсбольный придурок пришел на помощь, даже не смотря на отвратительную ссору. И придурок умер у Гокудеры на руках, соврав, что все будет хорошо, а Хаято ничем не смог ему помочь, даже продержаться до приезда скорой.
- Я слушаю, Гокудера-кун.
- Он нужен Десятому, - вот так, все правильно. Джудайме очень расстроен, и, как его правая рука, Хаято обязан сделать все, чтобы устранить причину расстройства, чего бы это ни стоило. Да, все именно так.
- Если тебе удобней так воспринимать ситуацию, настаивать не буду. Итак, мы остановились на трех процентах, насколько я помню.
- Да. Что это за проценты? Как я мог уже оказаться в прошлом? Ты же еще даже Базуку не настраивал.
- Видишь ли, есть несколько теорий о том, как устроено время. Одна из них говорит о статичности времени, как некой точной схемы, в которой невозможны изменения. Проще говоря, все, что могло измениться, уже изменилось… Когда умер Хранитель Дождя?
- Третьего октября.
- Полагаю, ты хорошо помнишь этот день. Происходило что-нибудь необычное?
- Необычное? Нет, ничего необычного. У Ямамото по жизни привычка умирать каждый день, для развлечения, блин!
- Я имею в виду первую половину дня. Возможно, у тебя пропадали кроссовки или терялся ключ от квартиры. Или ты оказывался где-то запертым непонятно каким образом. В общем, события, которые могли бы тем или иным образом тебя задержать или заставить сменить планы, которых ты решил не менять ни при каких обстоятельствах и не поменял.
Воскресить в голове тот день было не просто сложно – это вдруг оказалось непосильной задачей. События словно стерлись из памяти, растеклись, как чернила по намокшей бумаге. Весь день будто сконцентрировался на драке под дождем в темном переулке, из ощущений осталась только боль в правом боку, теплая кровь на руках, тяжесть чужого тела. И взгляд, въевшийся в память раз и навсегда – грустный и такой понимающий, что хотелось выть в голос. Гокудера и выл, но уже позже, после похорон, запершись у себя в квартире, включив музыку на полную громкость и задернув все шторы. Но об этом никто никогда не узнает.
- Не помню.
- Ладно, попробуем по-другому. Допустим, я смог перенастроить Базуку Десятилетия, и ты оказался в прошлом. Как ты будешь менять ход событий? Что собираешься делать?
- Просто не позволю себе и Ямамото идти на ту разборку. Что же еще?
- Каким образом?
- Поговорю с ними. Самому себе я точно поверю.
- Гокудера-кун, этого делать нельзя. Перенастройка Базуки Десятилетия на несвойственные ей функции – сама по себе большой риск. Результат встречи с самим собой в прошлом совершенно непредсказуем и опасен. Ее ни в коем случае допускать нельзя. Тебе придется придумать альтернативу.
- Хорошо. Тогда я сломаю замок на двери Ямамото. Хотя нет, не сломаю – через окно вылезти можно…
- Таких проблем не возникало третьего октября?
- Нет, конечно. А почему они должны воз… - кажется, в голове что-то щелкает, и все внезапно становится на свои места. – То есть ты хочешь сказать, что я уже пытался изменить прошлое тогда и провалился?
- Именно. Для тебя прошлого события были настоящими, и ты не заметил собственного вмешательства себя из будущего, потому что я предупредил тебя о возможных последствиях. Но если ты не помнишь никаких препятствий, вроде поломанных замков, то скорей всего, исторический процесс еще не приобрел завершенность.
- В смысле?
- Пока во временном кольце не появилась статика, твое вмешательство может изменить будущее. Будь у вас какие-нибудь помехи в тот день, тебе пришлось бы смириться со смертью Хранителя Дождя.
- То есть ты хочешь сказать, что есть два вида времени?
- Вобщем-то да. По крайней мере, эта теория кажется мне наиболее вероятной.
- Так что? Ты отправишь меня в прошлое?
- Думаю, у меня нет причин не оказывать тебе этой услуги. Но взамен мне нужно будет больше, чем Коробочка для изучения, Гокудера-кун.
Естественно. За все надо платить. Кто бы сомневался.
- Чего ты хочешь, Верде?
- Тебя в качестве предмета изучения. А точнее – твою энергию.
- Ты что, совсем сдурел? Мы так не договаривались. Я не стану подопытным кроликом.
- Я предполагал именно такую реакцию. Но, прошу заметить, у тебя нет выбора. В противном случае никакой сделки не состоится.
- Я уже видел, как ты Ламбо исследовал! – рявкнул Гокудера и уже набрал в грудь воздуха для продолжения тирады, но в последний момент заставил себя заткнуться и проглотить претензии, готовые вот-вот сорваться с языка. Если он сейчас откажется, то никакого путешествия в прошлое не будет. Хаято потеряет последний и единственный шанс вернуть Ямамото, исправить то, что натворил.
- Вижу, поток негодования прекратился, - сухо констатировал Верде, подливая себе чаю. – Мы можем продолжать.
- Ставить на себе опыты я не дам.
- С Хранителем Грозы были экстренные меры.
- И с Реборном и остальными тоже?
- Но мы же сейчас говорим о нашем с тобой соглашении, Гокудера-кун. Предлагаю сосредоточиться на нем.
- Чего именно ты от меня хочешь?
- Ничего особенного. Несколько несложных и безболезненных экспериментов. Подчеркиваю – безболезненных, если именно это тебя волнует.
- Да плевать мне на это. Не хочу быть морской свинкой, блин.
- Даже ради своего друга? Повторю еще раз: никто не заставляет тебя ложиться на операционный стол. Кроме того, какой смысл мне портить столь ценный экземпляр? Таких как ты один на тысячу, если не меньше – на данный момент сведения не точны.
- Таких, как я, это каких?
- Мне кажется, или ты заинтересован? – Аркобалено довольно блеснул стеклами очков. – С удовольствием расскажу, если тебя заинтересовало мое предложение.
- Твою мать, ты знаешь, что у меня нет выбора.
- Выбор всегда есть, Гокудера-кун. И ты это знаешь.
- Выкладывай давай, нафига я тебе понадобился.
- Думаю, это потешит твое самолюбие, Хранитель Урагана, - Аркобалено снова наполнил чашку Гокудеры чаем и вернулся за стол, уперев локти в полированную поверхность и переплетя пальцы на уровне носа. – Итак, о твоей особенности. Надеюсь, ты помнишь нашу последнюю встречу на берегу моря?
- Забудешь такое, как же, - вкус хорошего чая успокаивает. Гокудера бы подумал, что Верде все-таки подмешал туда какой-нибудь гадости, если бы не знал о собственной слабости к этому напитку.
Интересно, Аркобалено специально изучал пристрастия и привычки Гокудеры прежде чем встретиться? Или просто пальцем в небо ткнул?
- Тогда я использовал ваше Пламя не только для стабилизации исходных прототипов. Полагаю, ты в курсе, что твои способности несколько отличаются от способностей других Хранителей? Специфика твоего организма в том, что ты можешь использовать несколько видов Пламени. Но, уточню сразу: эта способность не имеет ничего общего с Пламенем Неба.
- Конечно, не имеет. Таких, как Джудайме, больше нет.
- Пламя Неба не столь редкое, как о нем привыкли думать. Но мы сейчас не об этом. Повторюсь, механизм твоих способностей очень отличается от механизма Десятого Вонголы. Пламя Неба, по сути, ключ от любого замка, а твое – нечто наподобие набора отмычек. Понимаешь?
- Да. И тебе нужны эти отмычки?
- Не совсем. Меня больше интересует специфика их подбора.
- Да я и так объяснить могу. Просто выбираешь настроение и направляешь в кольцо.
- Выбираешь настроение? Интересная трактовка. Ты не мог бы объяснить систему, по которой это происходит?
- Да какую систему, блин? Настраиваешься на настроение и все. Что непонятного-то?
- Гокудера-кун, я ученый, и меня интересует механизм, а не тонкие материи. Но, насколько я понял из твоих объяснений, смена Пламени напрямую связана с эмоциями. Ты ведь вызываешь каждую из них?
- Что-то вроде.
- Каким образом?
- Смотря какое Пламя мне нужно. Если солнечное, вспоминаю торфяную башку с его дурацким экстримом. Или эту тупую корову, когда нужна Гроза. Или… - Гокудера уже открывает рот, чтобы произнести имя, и не может. Что-то не позволяет превратить воспоминание о Ямамото в «приманку» для настроения. Теперь не позволяет. Да и Кольцо Дождя системы C.A.I. уже давно упрятано в бархатную шкатулку, неиспользуемое и тщательно оберегаемое. – Или Мукуро с его странными глючными штуками.
- Понятно. Смена Пламени происходит при личностных ассоциациях. Интересное явление. Мне хотелось бы его изучить более подробно.
- И что я буду должен сделать? Давай уже к делу.
- От тебя потребуется немного, Гокудера-кун. Для начала мне нужно будет исследовать специфику смены Пламени в состоянии сосредоточенности на предмете, с которым связаны ассоциации.
- То есть я буду должен попялиться на фото?
- Вполне возможно. Но, думаю, будет куда больше пользы, если ты просто расскажешь какую-нибудь историю, связанную с тем или иным Хранителем. И выскажешь свое мнение о нем. Ты в состоянии это сделать?
- В состоянии. Но проводами себя обвешивать не дам, ясно?
- Мне нужно будет взять образец каждого вида Пламени. Но если тебя не устраивают провода, я найду альтернативу. И еще, - Аркобалено отставляет чашку в сторону, и рука Хаято автоматически тянется к динамитной шашке. – Тебе придется оставить Базуку Десятилетия здесь, иначе у меня не получится ее перенастроить. Ты ведь это понимаешь?
- Да понял, не дурак. Но, - ладони упираются в столешницу, и Хранитель Урагана словно становится старше – пролегшая на лбу морщинка накидывает ему добрую пару лет и опыт десятка смертельно опасных сражений. Привычное нетерпение больше не плещется в глазах, превратившись в тихую, неотвратимую угрозу. – Если ты нарушишь соглашение, я вернусь с того света и уничтожу тебя. Ты меня понял, Аркобалено?
- Я не нарушаю своих слов, Гокудера Хаято. Слово Аркобалено имеет немалую силу, тебе ли не знать. Кроме того, от тебя потребуется такое же искреннее обещание сотрудничества, которое даю я.
- Можно подумать, у меня есть выбор.
- Сейчас – нет. Но он может и, определенно, появится в будущем.
- Ты о чем?
- Увидишь.
- Да достали уже твои загадки!
- Никаких загадок, Гокудера-кун. Всего лишь мои предположения и ничуть не больше. А теперь позволь откланяться – мне нужно как следует изучить Базуку.
- И сколько времени у тебя уйдет на «как следует»?
- А разве это имеет значение в данном случае? Впрочем, твое нетерпение понятно, - Верде с необычайной ловкостью закидывает на плечо Базуку и спрыгивает на свой летающий диск. Глаза за стеклами очков блестят нетерпением – все-таки Хаято умудрился принести взамен на помощь нечто, что действительно заинтересовало ученого. – Неделя, Гокудера-кун. Для изучения мне требуется семь дней. О предварительных результатах исследования сообщу по телефону. Или, если тебя беспокоит реакция Реборна, - самодовольная ухмылка выдает отношение ученого к собрату, - могу прислать данные на электронную почту. Устроит?
- Вполне. Почту ты знаешь.
- Разумеется. Удачного дня.
- И тебе не хворать.
Неделя.
Это ведь не так уж долго, верно? Требуется-то совсем немного: сесть и спокойно подождать семь дней. Охранять Джудайме и стараться удержать то, что осталось от Семьи, трещащей по всем швам. Всего-то и нужно, что сидеть каждый день на уроках и не позволять себе глядеть на парту Ямамото. Черт бы побрал идиотский японский обычай ставить на парту погибшего ученика вазу с цветами – они так и притягивают глаз своей траурной яркостью, словно ежесекундное напоминание о том, что Такеши больше не придет.
Наверно, эту вазу уже должны были убрать, но нет. Кто-то попросил оставить? Зачем?
В любом случае, теперь Хаято будет куда легче видеть яркие лепестки – ведь скоро их не станет. Вполне возможно, что эти цветы так и останутся расти на клумбах, доживая свои последние дни под осенним солнцем. И Гокудере больше не нужно будет смотреть в сторону и притворяться, что он не замечает, как Сасагава Киоко проводит пальцами по покрасневшим глазам, стоит ее взгляду коснуться цветов, а Джудайме всеми силами старается вчитываться в бесполезный учебник.
Все будет как прежде. Ямамото вернется. Даже если ради этого Гокудере придется вывернуть мир наизнанку.
Глава 2
- Какая?
- G. Придумай что-нибудь пооригинальней, блин.
- Хорошо, - палец скользит по острой лопатке, заставляя Гокудеру зябко ежиться. - Говори, когда угадывать, бейсбольный придурок.
Ямамото молчит и прикасается всей ладонью, плавно поглаживая Хаято между лопатками. Руки у Такеши чуткие и чертовски нежные, даже грубые мозоли от биты не мешают наслаждаться прикосновением. Гокудере хочется податься назад, прочувствовать сильнее, но он продолжает лежать неподвижно, упершись задумчивым взглядом в стену напротив.
Он помнит эту комнату, в которой жил до восьми лет, еще до побега из родного дома. Обитые светлыми деревянными панелями стены, мягкий ворсистый ковер. И распахнутое настеж окно с широким подоконником, на который так и хотелось забраться и посмотреть на людей во дворе. А люди там были всегда. Как правило, серьезные мужчины в темных деловых костюмах - коллеги отца. Иногда они появлялись в сопровождении красивых, похожих на фарфоровых кукол Бьянки, девушек, прячущих глаза под элегантными шляпками и кружевными зонтиками.
Эта комната была его домом первые восемь лет жизни.
- Неудобно? Давай я лягу поближе, - Ямамото придвигается, обжигая ухо Урагана теплым дыханием.
- И так сойдет. Пиши давай.
Такеши улыбается – Гокудера чувствует его улыбку, как согревающий спину луч солнца. О дева Мария, кто бы знал, как ему будет ее не хватать…
Такеши снова сосредоточенно вырисовывает на его спине букву.
- R.
- Правильно. Еще одну?
- Слишком просто.
- Могу пописать иероглифы.
- Нет уж, спасибо. Не люблю я эти ваши японские закорючки.
- Они же простые.
- Это для тебя простые, идиот. Тогда уж азбукой Морзе пиши. Эй, ты что?
- А что? – улыбается ярче и повторяет прикосновения.
- Твою мать, ты сердечко, что ли, нарисовал?
- Правильно.
- Придурок.
- Но ты же угадал.
- Конечно, угадал! Не угадаешь тут…
Ямамото тихо смеется и зарывается носом в растрепанные волосы Хаято. Происходи все это в реальности, Гокудера уже развернулся бы и вмазал обнаглевшему бейсболисту в челюсть или расквасил нос. Но все, что окружает их сейчас – лишь сон, состоящий из мозаичных кусочков воспоминаний, образов и звуков. Комната, в которой они сейчас находятся – лишь картина, принесенная из детства, и если Хаято посмотрит в окно, то, скорей всего, увидит там не двор, а одну из улиц маленького городка Намимори. Или раскинувшееся до самого горизонта море и золотистую ленту пляжа с темными пятнами обветренных камней.
И Ямамото тоже просто воспоминание, пришедшие из прошлого, а теплые ладони на обнаженной спине – лишь то, что Хаято хотел бы чувствовать сейчас. Ненастоящее, почти-иллюзия, такая же, как творения саркастичного иллюзиониста, коротающего свои дни в подземельях Вендиче.
- Что случилось?
- Почему ты это делаешь?
- Ты же сам попросил рисовать буквы.
- А если бы не попросил?
- Не знаю. Как-то не задумывался об этом, - кровать тихо скрипит, и тепло исчезает. Такеши перекатывается на спину и смотрит в потолок, заложив руки за голову. – Рассказывал бы тебе о бейсболе, наверно. Мы в него так и не поиграли.
- Я нифига не смыслю в твоей тупой игре.
- Я бы тебя научил. Это просто.
- Все, чему ты можешь научить, это как битой махать, - Гокудера переворачивается на другой бок и смотрит на профиль Ямамото, привычно очерчивает взглядом линию скулы, рассматривает растрепанные волосы.
Когда-то давно, кажется, в другой жизни, у Гокудеры появилось желание потрогать эти волосы и узнать – мягкие они или жесткие, послушные или упрямые. Ведь говорят же, что волосы отражают истинный характер человека, его внутреннюю суть, которую не увидеть с первого взгляда. Спроси Хаято, каков характер Такеши, спустя пару недель после их с Ямамото знакомства, Гокудера, не задумываясь, ответил бы, что мягкие и послушные, как у ребенка лет семи. Правда, уверенность в этом постепенно испарялась – начиная от конфликта Колец и заканчивая Чойсом.
А ведь больше года назад Хаято уже теребил Ямамото по волосам, но тогда ему и в голову не приходило обратить внимание на ощущения. Волосы как волосы, бейсбольный придурок как бейсбольный придурок. Обычный. Который всегда рядом, когда надо и когда нет.
Единственное, что все это время останавливало Гокудеру от повторного прикосновения – колючий и обжигающий стыд. Рука так и не поднялась прикоснуться к этим волосам, пропустить их сквозь пальцы и получить, наконец, ответ на вопрос.
А теперь Гокудера уже никогда не узнает, что же это за ощущение. Единственное, что он может сейчас - дотронуться до воспоминания. А кто сказал, что воспоминание правдиво?
- Это не так, - Ямамото поворачивает голову и смотрит прямо в глаза таким знакомым, теплым взглядом, от которого на душе становится легче. Только Ямамото может смотреть так, что Хаято чувствует себя… нужным. Не просто одним из Вонголы, а кем-то действительно важным. Соратником? Лучшим другом? Черт его знает. Но чувство, пробуждаемое этими глазами, Гокудере не просто нравится - оно заставляет сердце биться быстрее. И приходится прикладывать максимум усилий, чтобы не улыбнуться Такеши в ответ.
Разве это ты должен ощущать, когда встречаешь взгляд лучшего друга?
- А как же?
- Я люблю эту игру. Понимаешь… когда играешь в бейсбол, чувствуешь себя частью команды.
- А когда идешь на разборку – не чувствуешь?
- И это тоже. Но на поле и проигрывать проще. Если не поймаешь мяч, никто не умрет. Это будет всего лишь проигранный матч, - улыбка меркнет, и на ум приходит солнце, спрятавшееся за дождевым облаком.
- Эй, нашел о чем дергаться, блин. Мы же не слабаки какие-то, чтобы… - начинает возмущаться Гокудера и замолкает на полуслове. Такеши снова улыбается, и в груди становится тесно и щемяще больно. Твою мать, надо же было такое сказануть…
- Ты прав.
- Нихера. Забудь, понял?
- Хаято, ты не виноват.
- Ага, конечно, - Гокудера садится на кровати, спиной к Ямамото. Вот сейчас начнутся уже пройденные попытки Такеши убедить, что на Хранителе Урагана нет ни капли вины. Ненужные и глупые попытки. – Проехали, - сигареты лежат на прикроватной тумбочке, там, где и обычно.
- Ты ничего не мог поделать. Ты же не бог.
- Я мог не вести себя, как последняя тварь. К примеру.
- Мне неприятно, когда ты так говоришь о себе.
- А правда вообще неприятная штука, если ты не в курсе, - сигареты пахнут шоколадом, фильтр оставляет на языке приятный привкус какао. Хаято курил такие, пока жил в Италии.
- Это не правда. Не наговаривай на себя.
- С этим я как-нибудь сам разберусь, договорились?
- Не договорились, - Ямамото приподнимается на локте и устраивается так, чтобы видеть лицо Гокудеры. Смотрит до безобразия знакомым взглядом – точно таким же, каким смотрел прежде чем от души вмазать Урагану во время их первого боя с Гаммой. – Ты не должен брать всю ответственность на себя. Это было мое решение.
- Твоим решением было не ввязываться в эту гребаную разборку.
- Моим решением было помочь тебе.
- И сдохнуть у меня на руках тоже сам решил?
- Так получилось. Мне жаль.
- Какого хрена тебе жаль?! – они уже проходили это не раз. И каждый такой разговор приводил в итоге к одному и тому же: рука сама тянется к воротнику Ямамото, пальцы сжимаются на хлопковой ткани неизменной голубой рубашки. Такеши не сопротивляется, позволяя дернуть себя вперед, как тряпичную куклу, только хмурится и смотрит на Хаято глазами побитого щенка. – У тебя была жизнь, мать твою! Понимаешь, жизнь. Школа, университет, семья, дети или что ты там себе еще хотел! А теперь ничего этого не будет, понял? Ни-хе-ра не бу-дет. И ты, придурок, этого не понимаешь.
- Я понимаю кое-что другое, - Ямамото опускает ладонь на пальцы Гокудеры, не пытаясь их разжать. Гладит по побелевшим костяшкам. – Я понимаю, что сохранил жизнь тебе.
- А я тебя об этом не просил, черт возьми!
Пальцы замирают. Ямамото смотрит на Хаято так, будто тот только что влепил ему звонкую пощечину взамен на протянутую руку помощи.
- Да, не просил. Это было мое решение.
- Идиотское решение.
- Какое есть.
В комнате повисает молчание, прерываемое едва слышным шелестом волн о берег. Да, пожалуй, сегодня за окном действительно океан.
Терпкий дым заполняет легкие, и в голове немного проясняется. Пусть сигареты и ненастоящие, а эффект все равно есть. Уже плюс. Должно же быть во всем этом дурдоме хоть что-то положительное, черт возьми.
- Знаешь, я по вам очень скучаю, - нарушает тишину Такеши, осторожно разжимая пальцы Урагана. – Как там дела у остальных?
- Я тебе что, справочное бюро? – меньше всего Гокудере хочется рассказывать про неприятности в Семье, начавшиеся сразу после смерти Ямамото.
Кто бы мог подумать, что этот бейсбольный придурок с его вечным позитивом окажется тем самым звеном, объединяющим Хранителей крепче любых клятв в вечной дружбе и верности общему делу. Взгляд автоматически скользит по правой руке со сбитыми костяшками – драка с Рехеем не прошла без последствий. А началось-то все как обычно, слово за слово, претензия за претензией… и некому было остановить этот отвратительный поток ругани, переросший в не менее отвратительный мордобой. Даже Джудайме пришлось вмешаться, к величайшему стыду Гокудеры.
- Да ладно тебе. Расскажи.
- Что тебе рассказать?
- Как там отец?
Этого вопроса следовало ожидать и заранее подготовить ответ. Еще одна ошибка в череде маленьких провалов, выросших в одну сплошную беспросветно черную полосу.
Да и какой ответ здесь сгодится? Что сказать этому наивному дураку?
Как чувствует себя Ямамото Тсуеши? Как человек… как отец, потерявший единственного сына, которого любил больше жизни, как же еще, черт возьми.
- Не знаю. Я давно его не видел, - даже кривить душой не приходится, и от этого совсем тошно. Сколько раз Хаято собирался прийти и рассказать Тсуеши о том, что в действительности произошло там, под проливным дождем… и каждый раз сворачивал, не дойдя до ресторанчика одного квартала.
Полюбуйтесь, дамы и господа. Правая рука Десятого босса Вонголы трусливо поджимает хвост и сбегает, находя кучу причин, лишь бы не смотреть отцу Ямамото в глаза. Сцена, достойная восхищения, ничего не скажешь.
- Эй…
- Чего еще?
- Я хотел попросить тебя кое о чем, - Ямамото снова улыбается и глядит прямо в глаза Урагана. Так искренне и доверительно, что хочется сбежать куда подальше от грядущей просьбы, в которой Гокудера просто физически не сможет отказать. – Можешь сказать ему, что все в порядке?
- Совсем охренел? Какой, к черту, порядок?! Он единственного сына похоронил, а я притащусь и скажу «Да вы не дергайтесь, он мне каждую ночь снится, так что нормально все»? Придурок…
- Я не хочу, чтобы он переживал.
- Поздновато задергался.
- Каждую ночь? – в глазах застывает невысказанный вопрос. Доходит, как до жирафа, блин.
- Практически.
- А я этого не помню.
- Конечно, не помнишь. Ты же… - непроизнесенное слово застывает на кончике языка. Что-то подсказывает – стоит закончить фразу, и мираж исчезнет раз и навсегда. Ямамото больше никогда не появится в снах Урагана, никогда не улыбнется ему своей простоватой улыбкой и не потреплет по волосам, получив в ответ охапку недовольных ругательств. Все закончится, растворившись в раздражающем пиликанье будильника, и не вернется уже никогда. Нет, еще рано. Гокудера не готов отпустить эту иллюзию, какой бы ложной она не была. Пусть Такеши будет рядом хотя бы так.
- Умер? – просто спрашивает Ямамото, и от этого смирения хочется волосы на голове рвать. Как можно согласиться с фактом собственной смерти? Принять его как данность, которую невозможно исправить. Как можно… не сражаться?
- Это поправимо.
- Гокудера, - замечательно. Теперь с Хранителем Урагана разговаривают, как с пятилетним ребенком, ничего не видевшим в жизни. – Нельзя изменить прошлое.
- Будущее изменить проблемой не было. И там ты живой, если вдруг не заметил. Значит, поправимо.
Стены комнаты на секунду теряют очертания, превращаясь в белесую дымку, и картинка снова обретает привычную четкость. Откуда-то с потолка доносится знакомое пиликанье будильника, заставляющее сон таять. Времени осталось совсем мало, какие-то ничтожные секунды, прежде чем Хаято проснется в своей постели.
- Как? – пальцы зарываются в растрепанные серебристые волосы, наводя на голове окончательный беспорядок. – Я не знаю, как это сделать.
- А тебе и не положено. Твое дело битой махать, мое – думать. Уяснил? Сказал – вытащу, значит вытащу.
- Не говорил.
- Теперь говорю. Так что сиди и не дергайся, идиот. Хотя куда ты денешься…
- Я подожду, - перед глазами все расплывается. Гокудера уже не может разглядеть ни лица Ямамото, ни стен комнаты. Единственное, что осталось – ощущение прикосновения к плечу и размытый силуэт совсем рядом. Словно кто-то рисовал акварелью, а потом пролил на не успевший подсохнуть шедевр воду. – Подожду, сколько понадобится.
- Ты даже не вспомнишь, что я тебе это говорил.
- Тогда ты мне напомнишь…
- Да куда я, блин, денусь?
Будильник продолжает надрываться и послушно затыкается только когда Гокудера спросонья бьет кулаком по кнопке. Рассредоточенный после глубокого сна взгляд привычно соскальзывает на настенный календарь. Ровно неделя со дня, когда Хаято пришел к сумасшедшему Аркабалено с «заманчивым» предложением отдать на изучение собственную шкуру в обмен на помощь.
Сегодня должно прийти письмо с результатами исследований Базуки Десятилетия. Если еще не пришло. И в этом письме обязательно будет то, что Хаято хочет увидеть – Верде подтвердит возможность путешествия в прошлое. Обязательно подтвердит, иначе и быть не может.
Гокудера все исправит – он обещал.
Бета: Лиден
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Пейринг: Ямамото/Гокудера
Рейтинг: PG-13
Размещение: Никуда без согласия автора
Глава 1
- Приветствую, Гокудера-кун, - раздалось под потолком темной, спрятавшейся в пригородном лесу лаборатории, плотно заставленной аппаратурой. Гокудера запрокинул голову, стараясь рассмотреть обладателя голоса. С Верде нужно держать ухо востро, если не хочешь оказаться в клетке в качестве подопытного кролика. – Я ждал тебя.
- С чего вдруг?
- Понимаешь… - послышалось тихое гудение, звук шагов, и в темноте вспыхнул зеленоватый огонек, сопровождаемый тихим треском. Пламя Грозы – сразу определил Хаято. Значит, план еще в силе – сумасшедший Аркобалено не прекратил своих исследований, и это играет Гокудере на руку. – Твое появление вполне предсказуемо. По правде сказать, ты - единственный, кто решился бы прийти ко мне за сотрудничеством.
]Маленькая круглая платформа, поддерживаемая в воздухе огоньками Пламени, спилотировала вниз и зависла в метре от пола.
Верде ничуть не изменился с их последней встречи: все тот же белоснежный халат ученого, педантично завязанный галстук и взгляд «ради науки грохну любого».
- Почему это единственный?
- По нескольким причинам, - быстрый кивок в сторону притаившегося во мраке лаборатории письменного стола, временно оборудованного под стол переговоров.
Действительно ждал, мелкий интриган. Впрочем, самого Гокудеру сюда никто за шкирку не тащил. – Прошу.
Гокудера ругнулся на родном итальянском и сел за стол, сняв рюкзак и устроив его на коленях - слишком ценно содержимое, чтобы легкомысленно выпускать его из рук.
- Давай сразу к делу.
- Чаю?
- Чего?
- Я предлагаю чаепитие, Гокудера-кун. - Аркобалено привычным движением поправил очки, - Если тебя беспокоит, что я подмешаю яд или что-то еще, то не стоит волноваться. Сейчас мы на одной стороне.
- После того, что ты сотворил на пляже?! – кулак сжался сам собой, и подживающие костяшки пальцев тут же заболели.
- Это дело прошлое. Кроме того, я же выполнил свои обязательства – отдал Десятому Вонголе разрешение на открытие его Коробочки. Кстати, о Коробочках…
- Сначала чай, - что-то подсказало Хаято, что это аркобаленовское «кстати» может растянуться не на один час.
Хотя торопиться некуда. Уже два месяца как некуда.
- Замечательно. И здесь можно курить – никаких взрывоопасных веществ. За исключением динамита в твоих карманах, разумеется.
- Мой динамит останется при мне.
- Не возражаю. Начинай, - по щелчку пальцев в стене приоткрылась ниша, в которой Хаято успел разглядеть электрический чайник, кофеварку и, кажется, упаковку печенья.
- Нет уж, сначала ты.
- Гокудера-кун, - очки в круглой оправе опасно сверкнули.
Пожалуй, Хаято действительно переборщил с криком.
Все-таки это Гокудера пришел к Аркобалено за… твою мать, за помощью, а не Аркобалено к нему. Как ни противно признавать, но факт налицо – больше Хаято обратиться не к кому, и если он хочет все исправить, нужно прикусить язык. Ради Ямамото. Все, что угодно ради Ямамото, провались он пропадом.
- Я не хотел грубить.
- Знаю. Мне понятно твое состояние, Гокудера-кун, но давай все же перейдем непосредственно к делу. Что конкретно ты можешь предложить мне взамен на помощь?
- Тебя же интересуют Коробочки, верно?
- Да. И не только.
Поднос у Верде оказался уменьшенной копией диска, на котором Аркобалено перемещался по лаборатории. Гокудера взял чашку и принюхался. Традиционный английский Эрл Грей. Неплохо…
- Могу предложить свою для исследования.
- Предсказуемое предложение.
- Какое есть.
- Гокудера-кун, ты предлагаешь мне исследовать Коробочки, которые в дальнейшем будут изобретены именно мной. Довольно странно исследовать собственное изобретение, не находишь?
- Нахожу, блин. Но вполне вероятно, что без этих образцов ты не сможешь завершить свои исследования и достроить прототипы как надо.
- Исторический процесс – крайне занятная штука, должен заметить, - Аркобалено ловко спрыгнул на соседний стул, ножки которого мгновенно удлинились, приподнимая ученого на уровень стола. – В нем столько моментов и уточнений «за» и «против», что можно разговаривать о вероятностях часами. Например, какова вероятность того, что Хранитель Урагана придет ко мне спустя два месяца после смерти Хранителя Дождя с заманчивым предложением отдать Коробочки на исследование?
- Не надо трепать имя Ямамото. Это исключительно мое решение.
- Никого не хотел обидеть, но, насколько мне известно, вы с ним не очень-то хорошо ладили. А теперь ты пришел сюда без ведома Десятого Вонголы…
- Десятый тут тоже не при чем. Это договор только между нами, Верде. Давай уже разберемся с обменом и закончим.
- Все зависит от того, чего ты от меня хочешь, Гокудера-кун. Я ученый, а не волшебник.
- Ты знаешь, чего я хочу.
- Откуда такой вывод?
- Брось водить меня за нос, Аркобалено. Ты не просто так заговорил о Ямамото.
- Я всего лишь предположил, но твоя реакция подтверждает мои предположения. Должен расстроить – я не занимаюсь некромантией и прочими эзотерическими вещами. Моя специализация - исследование законов природы, мироздания и использования их в научных целях.
- Разрушительных целях.
- Это издержки.
- Черт, я же не прошу тебя Франкенштейном быть, - руки сами собой тянутся к сигаретам. Верде терпеливо ждет, глядя на процесс раскуривания. – Мне нужно в прошлое.
Занятно, наверно, звучит. Что-то вроде: «До ближайшего города подкинете?».
- Это я тоже предполагал. И, думаю, у тебя уже есть идеи, как это устроить, Гокудера-кун. Иначе ты бы не пришел ко мне.
- Ну так что, ты мне поможешь?
- Ничего не могу обещать, пока не узнаю, что ты запланировал. Хотя, признаюсь, путешествие во времени – интересная тема для исследования. Особенно когда ее можно осуществить на практике и понаблюдать за процессом. Так в чем же состоит план?
- Ты ведь знаешь о Базуке Десятилетия, так?
Конечно, знает. Вон как заинтересованно стекла очков заблестели…
- Всегда считалось, что это всего лишь легенда. Но у меня нет оснований отрицать ее существование.
Ладно, была – не была.
Гокудера быстро расстегивает рюкзак, доставая на свет любимую игрушку тупой коровы. Вторую по любимости после дурацких розовых гранат. О, сколько усилий Хаято пришлось приложить, чтобы выпросить у маленького паршивца эту вещь. Даже поход в парк аттракционов пообещать пришлось… около десяти часов в компании тупой коровы и выполнение всех ее тупых капризов.
- Не легенда.
- Интересно, - еще как интересно, черт побери. - Могу я посмотреть?
- Можешь, - отдавать такую вещь в руки помешанного на науке Аркобалено – идея не из лучших, но выбора нет. Гокудере придется довериться Верде.
Несколько минут проходят в молчании. Хаято отвлекается на рассматривание клубов сизого дыма, зависающих в воздухе, и поостывший чай, а ученый – на изучение каких-то непонятных надписей на корпусе оружия.
- Полагаю, она принадлежит кому-то из семьи Бовино?
- Да. Ты с ним даже знаком.
- Хранитель Грозы, - ни разу не вопрос.
- Он самый. Сможешь ее перенастроить и отправить меня в прошлое?
Конечно, сможет. Тут даже вариантов быть не может. Потому что если нет… Нет, черт побери! Это же гениальный Верде, значит, сделает. И никаких «невозможно».
- Думаю, смогу.
Гокудера вдруг понимает, что в последние минуты его сердце билось так, что в ушах отдавало. Словно Хаято подвели к краю крыши стоэтажного небоскреба и заставили смотреть вниз, грозя столкнуть в любой момент. А потом отвели от края.
- Думаешь или точно сможешь?
- Смогу с вероятностью в девяносто семь процентов.
- А остальные три?
- Остальные три заключаются в возможности того, что ты уже отправлялся в прошлое и не смог предотвратить гибель Хранителя Дождя. Ты ведь за этим туда собираешься?
- А какая тебе-то разница? И что смешного? – Аркобалено улыбается так, словно видит Гокудеру насквозь. Хотя, пожалуй, действительно видит, чтоб его.
- Желание спасти друга вполне понятно, Гокудера-кун. Не стоит его маскировать.
- Да какого нахрен друга?! Этот бейсбольный придурок… - начинает Хаято и замолкает, глядя в спокойные глаза ученого.
Этот бейсбольный придурок был единственным, с кем Гокудера мог быть самим собой. Бейсбольный придурок пришел на помощь, даже не смотря на отвратительную ссору. И придурок умер у Гокудеры на руках, соврав, что все будет хорошо, а Хаято ничем не смог ему помочь, даже продержаться до приезда скорой.
- Я слушаю, Гокудера-кун.
- Он нужен Десятому, - вот так, все правильно. Джудайме очень расстроен, и, как его правая рука, Хаято обязан сделать все, чтобы устранить причину расстройства, чего бы это ни стоило. Да, все именно так.
- Если тебе удобней так воспринимать ситуацию, настаивать не буду. Итак, мы остановились на трех процентах, насколько я помню.
- Да. Что это за проценты? Как я мог уже оказаться в прошлом? Ты же еще даже Базуку не настраивал.
- Видишь ли, есть несколько теорий о том, как устроено время. Одна из них говорит о статичности времени, как некой точной схемы, в которой невозможны изменения. Проще говоря, все, что могло измениться, уже изменилось… Когда умер Хранитель Дождя?
- Третьего октября.
- Полагаю, ты хорошо помнишь этот день. Происходило что-нибудь необычное?
- Необычное? Нет, ничего необычного. У Ямамото по жизни привычка умирать каждый день, для развлечения, блин!
- Я имею в виду первую половину дня. Возможно, у тебя пропадали кроссовки или терялся ключ от квартиры. Или ты оказывался где-то запертым непонятно каким образом. В общем, события, которые могли бы тем или иным образом тебя задержать или заставить сменить планы, которых ты решил не менять ни при каких обстоятельствах и не поменял.
Воскресить в голове тот день было не просто сложно – это вдруг оказалось непосильной задачей. События словно стерлись из памяти, растеклись, как чернила по намокшей бумаге. Весь день будто сконцентрировался на драке под дождем в темном переулке, из ощущений осталась только боль в правом боку, теплая кровь на руках, тяжесть чужого тела. И взгляд, въевшийся в память раз и навсегда – грустный и такой понимающий, что хотелось выть в голос. Гокудера и выл, но уже позже, после похорон, запершись у себя в квартире, включив музыку на полную громкость и задернув все шторы. Но об этом никто никогда не узнает.
- Не помню.
- Ладно, попробуем по-другому. Допустим, я смог перенастроить Базуку Десятилетия, и ты оказался в прошлом. Как ты будешь менять ход событий? Что собираешься делать?
- Просто не позволю себе и Ямамото идти на ту разборку. Что же еще?
- Каким образом?
- Поговорю с ними. Самому себе я точно поверю.
- Гокудера-кун, этого делать нельзя. Перенастройка Базуки Десятилетия на несвойственные ей функции – сама по себе большой риск. Результат встречи с самим собой в прошлом совершенно непредсказуем и опасен. Ее ни в коем случае допускать нельзя. Тебе придется придумать альтернативу.
- Хорошо. Тогда я сломаю замок на двери Ямамото. Хотя нет, не сломаю – через окно вылезти можно…
- Таких проблем не возникало третьего октября?
- Нет, конечно. А почему они должны воз… - кажется, в голове что-то щелкает, и все внезапно становится на свои места. – То есть ты хочешь сказать, что я уже пытался изменить прошлое тогда и провалился?
- Именно. Для тебя прошлого события были настоящими, и ты не заметил собственного вмешательства себя из будущего, потому что я предупредил тебя о возможных последствиях. Но если ты не помнишь никаких препятствий, вроде поломанных замков, то скорей всего, исторический процесс еще не приобрел завершенность.
- В смысле?
- Пока во временном кольце не появилась статика, твое вмешательство может изменить будущее. Будь у вас какие-нибудь помехи в тот день, тебе пришлось бы смириться со смертью Хранителя Дождя.
- То есть ты хочешь сказать, что есть два вида времени?
- Вобщем-то да. По крайней мере, эта теория кажется мне наиболее вероятной.
- Так что? Ты отправишь меня в прошлое?
- Думаю, у меня нет причин не оказывать тебе этой услуги. Но взамен мне нужно будет больше, чем Коробочка для изучения, Гокудера-кун.
Естественно. За все надо платить. Кто бы сомневался.
- Чего ты хочешь, Верде?
- Тебя в качестве предмета изучения. А точнее – твою энергию.
- Ты что, совсем сдурел? Мы так не договаривались. Я не стану подопытным кроликом.
- Я предполагал именно такую реакцию. Но, прошу заметить, у тебя нет выбора. В противном случае никакой сделки не состоится.
- Я уже видел, как ты Ламбо исследовал! – рявкнул Гокудера и уже набрал в грудь воздуха для продолжения тирады, но в последний момент заставил себя заткнуться и проглотить претензии, готовые вот-вот сорваться с языка. Если он сейчас откажется, то никакого путешествия в прошлое не будет. Хаято потеряет последний и единственный шанс вернуть Ямамото, исправить то, что натворил.
- Вижу, поток негодования прекратился, - сухо констатировал Верде, подливая себе чаю. – Мы можем продолжать.
- Ставить на себе опыты я не дам.
- С Хранителем Грозы были экстренные меры.
- И с Реборном и остальными тоже?
- Но мы же сейчас говорим о нашем с тобой соглашении, Гокудера-кун. Предлагаю сосредоточиться на нем.
- Чего именно ты от меня хочешь?
- Ничего особенного. Несколько несложных и безболезненных экспериментов. Подчеркиваю – безболезненных, если именно это тебя волнует.
- Да плевать мне на это. Не хочу быть морской свинкой, блин.
- Даже ради своего друга? Повторю еще раз: никто не заставляет тебя ложиться на операционный стол. Кроме того, какой смысл мне портить столь ценный экземпляр? Таких как ты один на тысячу, если не меньше – на данный момент сведения не точны.
- Таких, как я, это каких?
- Мне кажется, или ты заинтересован? – Аркобалено довольно блеснул стеклами очков. – С удовольствием расскажу, если тебя заинтересовало мое предложение.
- Твою мать, ты знаешь, что у меня нет выбора.
- Выбор всегда есть, Гокудера-кун. И ты это знаешь.
- Выкладывай давай, нафига я тебе понадобился.
- Думаю, это потешит твое самолюбие, Хранитель Урагана, - Аркобалено снова наполнил чашку Гокудеры чаем и вернулся за стол, уперев локти в полированную поверхность и переплетя пальцы на уровне носа. – Итак, о твоей особенности. Надеюсь, ты помнишь нашу последнюю встречу на берегу моря?
- Забудешь такое, как же, - вкус хорошего чая успокаивает. Гокудера бы подумал, что Верде все-таки подмешал туда какой-нибудь гадости, если бы не знал о собственной слабости к этому напитку.
Интересно, Аркобалено специально изучал пристрастия и привычки Гокудеры прежде чем встретиться? Или просто пальцем в небо ткнул?
- Тогда я использовал ваше Пламя не только для стабилизации исходных прототипов. Полагаю, ты в курсе, что твои способности несколько отличаются от способностей других Хранителей? Специфика твоего организма в том, что ты можешь использовать несколько видов Пламени. Но, уточню сразу: эта способность не имеет ничего общего с Пламенем Неба.
- Конечно, не имеет. Таких, как Джудайме, больше нет.
- Пламя Неба не столь редкое, как о нем привыкли думать. Но мы сейчас не об этом. Повторюсь, механизм твоих способностей очень отличается от механизма Десятого Вонголы. Пламя Неба, по сути, ключ от любого замка, а твое – нечто наподобие набора отмычек. Понимаешь?
- Да. И тебе нужны эти отмычки?
- Не совсем. Меня больше интересует специфика их подбора.
- Да я и так объяснить могу. Просто выбираешь настроение и направляешь в кольцо.
- Выбираешь настроение? Интересная трактовка. Ты не мог бы объяснить систему, по которой это происходит?
- Да какую систему, блин? Настраиваешься на настроение и все. Что непонятного-то?
- Гокудера-кун, я ученый, и меня интересует механизм, а не тонкие материи. Но, насколько я понял из твоих объяснений, смена Пламени напрямую связана с эмоциями. Ты ведь вызываешь каждую из них?
- Что-то вроде.
- Каким образом?
- Смотря какое Пламя мне нужно. Если солнечное, вспоминаю торфяную башку с его дурацким экстримом. Или эту тупую корову, когда нужна Гроза. Или… - Гокудера уже открывает рот, чтобы произнести имя, и не может. Что-то не позволяет превратить воспоминание о Ямамото в «приманку» для настроения. Теперь не позволяет. Да и Кольцо Дождя системы C.A.I. уже давно упрятано в бархатную шкатулку, неиспользуемое и тщательно оберегаемое. – Или Мукуро с его странными глючными штуками.
- Понятно. Смена Пламени происходит при личностных ассоциациях. Интересное явление. Мне хотелось бы его изучить более подробно.
- И что я буду должен сделать? Давай уже к делу.
- От тебя потребуется немного, Гокудера-кун. Для начала мне нужно будет исследовать специфику смены Пламени в состоянии сосредоточенности на предмете, с которым связаны ассоциации.
- То есть я буду должен попялиться на фото?
- Вполне возможно. Но, думаю, будет куда больше пользы, если ты просто расскажешь какую-нибудь историю, связанную с тем или иным Хранителем. И выскажешь свое мнение о нем. Ты в состоянии это сделать?
- В состоянии. Но проводами себя обвешивать не дам, ясно?
- Мне нужно будет взять образец каждого вида Пламени. Но если тебя не устраивают провода, я найду альтернативу. И еще, - Аркобалено отставляет чашку в сторону, и рука Хаято автоматически тянется к динамитной шашке. – Тебе придется оставить Базуку Десятилетия здесь, иначе у меня не получится ее перенастроить. Ты ведь это понимаешь?
- Да понял, не дурак. Но, - ладони упираются в столешницу, и Хранитель Урагана словно становится старше – пролегшая на лбу морщинка накидывает ему добрую пару лет и опыт десятка смертельно опасных сражений. Привычное нетерпение больше не плещется в глазах, превратившись в тихую, неотвратимую угрозу. – Если ты нарушишь соглашение, я вернусь с того света и уничтожу тебя. Ты меня понял, Аркобалено?
- Я не нарушаю своих слов, Гокудера Хаято. Слово Аркобалено имеет немалую силу, тебе ли не знать. Кроме того, от тебя потребуется такое же искреннее обещание сотрудничества, которое даю я.
- Можно подумать, у меня есть выбор.
- Сейчас – нет. Но он может и, определенно, появится в будущем.
- Ты о чем?
- Увидишь.
- Да достали уже твои загадки!
- Никаких загадок, Гокудера-кун. Всего лишь мои предположения и ничуть не больше. А теперь позволь откланяться – мне нужно как следует изучить Базуку.
- И сколько времени у тебя уйдет на «как следует»?
- А разве это имеет значение в данном случае? Впрочем, твое нетерпение понятно, - Верде с необычайной ловкостью закидывает на плечо Базуку и спрыгивает на свой летающий диск. Глаза за стеклами очков блестят нетерпением – все-таки Хаято умудрился принести взамен на помощь нечто, что действительно заинтересовало ученого. – Неделя, Гокудера-кун. Для изучения мне требуется семь дней. О предварительных результатах исследования сообщу по телефону. Или, если тебя беспокоит реакция Реборна, - самодовольная ухмылка выдает отношение ученого к собрату, - могу прислать данные на электронную почту. Устроит?
- Вполне. Почту ты знаешь.
- Разумеется. Удачного дня.
- И тебе не хворать.
Неделя.
Это ведь не так уж долго, верно? Требуется-то совсем немного: сесть и спокойно подождать семь дней. Охранять Джудайме и стараться удержать то, что осталось от Семьи, трещащей по всем швам. Всего-то и нужно, что сидеть каждый день на уроках и не позволять себе глядеть на парту Ямамото. Черт бы побрал идиотский японский обычай ставить на парту погибшего ученика вазу с цветами – они так и притягивают глаз своей траурной яркостью, словно ежесекундное напоминание о том, что Такеши больше не придет.
Наверно, эту вазу уже должны были убрать, но нет. Кто-то попросил оставить? Зачем?
В любом случае, теперь Хаято будет куда легче видеть яркие лепестки – ведь скоро их не станет. Вполне возможно, что эти цветы так и останутся расти на клумбах, доживая свои последние дни под осенним солнцем. И Гокудере больше не нужно будет смотреть в сторону и притворяться, что он не замечает, как Сасагава Киоко проводит пальцами по покрасневшим глазам, стоит ее взгляду коснуться цветов, а Джудайме всеми силами старается вчитываться в бесполезный учебник.
Все будет как прежде. Ямамото вернется. Даже если ради этого Гокудере придется вывернуть мир наизнанку.
Глава 2
- Какая?
- G. Придумай что-нибудь пооригинальней, блин.
- Хорошо, - палец скользит по острой лопатке, заставляя Гокудеру зябко ежиться. - Говори, когда угадывать, бейсбольный придурок.
Ямамото молчит и прикасается всей ладонью, плавно поглаживая Хаято между лопатками. Руки у Такеши чуткие и чертовски нежные, даже грубые мозоли от биты не мешают наслаждаться прикосновением. Гокудере хочется податься назад, прочувствовать сильнее, но он продолжает лежать неподвижно, упершись задумчивым взглядом в стену напротив.
Он помнит эту комнату, в которой жил до восьми лет, еще до побега из родного дома. Обитые светлыми деревянными панелями стены, мягкий ворсистый ковер. И распахнутое настеж окно с широким подоконником, на который так и хотелось забраться и посмотреть на людей во дворе. А люди там были всегда. Как правило, серьезные мужчины в темных деловых костюмах - коллеги отца. Иногда они появлялись в сопровождении красивых, похожих на фарфоровых кукол Бьянки, девушек, прячущих глаза под элегантными шляпками и кружевными зонтиками.
Эта комната была его домом первые восемь лет жизни.
- Неудобно? Давай я лягу поближе, - Ямамото придвигается, обжигая ухо Урагана теплым дыханием.
- И так сойдет. Пиши давай.
Такеши улыбается – Гокудера чувствует его улыбку, как согревающий спину луч солнца. О дева Мария, кто бы знал, как ему будет ее не хватать…
Такеши снова сосредоточенно вырисовывает на его спине букву.
- R.
- Правильно. Еще одну?
- Слишком просто.
- Могу пописать иероглифы.
- Нет уж, спасибо. Не люблю я эти ваши японские закорючки.
- Они же простые.
- Это для тебя простые, идиот. Тогда уж азбукой Морзе пиши. Эй, ты что?
- А что? – улыбается ярче и повторяет прикосновения.
- Твою мать, ты сердечко, что ли, нарисовал?
- Правильно.
- Придурок.
- Но ты же угадал.
- Конечно, угадал! Не угадаешь тут…
Ямамото тихо смеется и зарывается носом в растрепанные волосы Хаято. Происходи все это в реальности, Гокудера уже развернулся бы и вмазал обнаглевшему бейсболисту в челюсть или расквасил нос. Но все, что окружает их сейчас – лишь сон, состоящий из мозаичных кусочков воспоминаний, образов и звуков. Комната, в которой они сейчас находятся – лишь картина, принесенная из детства, и если Хаято посмотрит в окно, то, скорей всего, увидит там не двор, а одну из улиц маленького городка Намимори. Или раскинувшееся до самого горизонта море и золотистую ленту пляжа с темными пятнами обветренных камней.
И Ямамото тоже просто воспоминание, пришедшие из прошлого, а теплые ладони на обнаженной спине – лишь то, что Хаято хотел бы чувствовать сейчас. Ненастоящее, почти-иллюзия, такая же, как творения саркастичного иллюзиониста, коротающего свои дни в подземельях Вендиче.
- Что случилось?
- Почему ты это делаешь?
- Ты же сам попросил рисовать буквы.
- А если бы не попросил?
- Не знаю. Как-то не задумывался об этом, - кровать тихо скрипит, и тепло исчезает. Такеши перекатывается на спину и смотрит в потолок, заложив руки за голову. – Рассказывал бы тебе о бейсболе, наверно. Мы в него так и не поиграли.
- Я нифига не смыслю в твоей тупой игре.
- Я бы тебя научил. Это просто.
- Все, чему ты можешь научить, это как битой махать, - Гокудера переворачивается на другой бок и смотрит на профиль Ямамото, привычно очерчивает взглядом линию скулы, рассматривает растрепанные волосы.
Когда-то давно, кажется, в другой жизни, у Гокудеры появилось желание потрогать эти волосы и узнать – мягкие они или жесткие, послушные или упрямые. Ведь говорят же, что волосы отражают истинный характер человека, его внутреннюю суть, которую не увидеть с первого взгляда. Спроси Хаято, каков характер Такеши, спустя пару недель после их с Ямамото знакомства, Гокудера, не задумываясь, ответил бы, что мягкие и послушные, как у ребенка лет семи. Правда, уверенность в этом постепенно испарялась – начиная от конфликта Колец и заканчивая Чойсом.
А ведь больше года назад Хаято уже теребил Ямамото по волосам, но тогда ему и в голову не приходило обратить внимание на ощущения. Волосы как волосы, бейсбольный придурок как бейсбольный придурок. Обычный. Который всегда рядом, когда надо и когда нет.
Единственное, что все это время останавливало Гокудеру от повторного прикосновения – колючий и обжигающий стыд. Рука так и не поднялась прикоснуться к этим волосам, пропустить их сквозь пальцы и получить, наконец, ответ на вопрос.
А теперь Гокудера уже никогда не узнает, что же это за ощущение. Единственное, что он может сейчас - дотронуться до воспоминания. А кто сказал, что воспоминание правдиво?
- Это не так, - Ямамото поворачивает голову и смотрит прямо в глаза таким знакомым, теплым взглядом, от которого на душе становится легче. Только Ямамото может смотреть так, что Хаято чувствует себя… нужным. Не просто одним из Вонголы, а кем-то действительно важным. Соратником? Лучшим другом? Черт его знает. Но чувство, пробуждаемое этими глазами, Гокудере не просто нравится - оно заставляет сердце биться быстрее. И приходится прикладывать максимум усилий, чтобы не улыбнуться Такеши в ответ.
Разве это ты должен ощущать, когда встречаешь взгляд лучшего друга?
- А как же?
- Я люблю эту игру. Понимаешь… когда играешь в бейсбол, чувствуешь себя частью команды.
- А когда идешь на разборку – не чувствуешь?
- И это тоже. Но на поле и проигрывать проще. Если не поймаешь мяч, никто не умрет. Это будет всего лишь проигранный матч, - улыбка меркнет, и на ум приходит солнце, спрятавшееся за дождевым облаком.
- Эй, нашел о чем дергаться, блин. Мы же не слабаки какие-то, чтобы… - начинает возмущаться Гокудера и замолкает на полуслове. Такеши снова улыбается, и в груди становится тесно и щемяще больно. Твою мать, надо же было такое сказануть…
- Ты прав.
- Нихера. Забудь, понял?
- Хаято, ты не виноват.
- Ага, конечно, - Гокудера садится на кровати, спиной к Ямамото. Вот сейчас начнутся уже пройденные попытки Такеши убедить, что на Хранителе Урагана нет ни капли вины. Ненужные и глупые попытки. – Проехали, - сигареты лежат на прикроватной тумбочке, там, где и обычно.
- Ты ничего не мог поделать. Ты же не бог.
- Я мог не вести себя, как последняя тварь. К примеру.
- Мне неприятно, когда ты так говоришь о себе.
- А правда вообще неприятная штука, если ты не в курсе, - сигареты пахнут шоколадом, фильтр оставляет на языке приятный привкус какао. Хаято курил такие, пока жил в Италии.
- Это не правда. Не наговаривай на себя.
- С этим я как-нибудь сам разберусь, договорились?
- Не договорились, - Ямамото приподнимается на локте и устраивается так, чтобы видеть лицо Гокудеры. Смотрит до безобразия знакомым взглядом – точно таким же, каким смотрел прежде чем от души вмазать Урагану во время их первого боя с Гаммой. – Ты не должен брать всю ответственность на себя. Это было мое решение.
- Твоим решением было не ввязываться в эту гребаную разборку.
- Моим решением было помочь тебе.
- И сдохнуть у меня на руках тоже сам решил?
- Так получилось. Мне жаль.
- Какого хрена тебе жаль?! – они уже проходили это не раз. И каждый такой разговор приводил в итоге к одному и тому же: рука сама тянется к воротнику Ямамото, пальцы сжимаются на хлопковой ткани неизменной голубой рубашки. Такеши не сопротивляется, позволяя дернуть себя вперед, как тряпичную куклу, только хмурится и смотрит на Хаято глазами побитого щенка. – У тебя была жизнь, мать твою! Понимаешь, жизнь. Школа, университет, семья, дети или что ты там себе еще хотел! А теперь ничего этого не будет, понял? Ни-хе-ра не бу-дет. И ты, придурок, этого не понимаешь.
- Я понимаю кое-что другое, - Ямамото опускает ладонь на пальцы Гокудеры, не пытаясь их разжать. Гладит по побелевшим костяшкам. – Я понимаю, что сохранил жизнь тебе.
- А я тебя об этом не просил, черт возьми!
Пальцы замирают. Ямамото смотрит на Хаято так, будто тот только что влепил ему звонкую пощечину взамен на протянутую руку помощи.
- Да, не просил. Это было мое решение.
- Идиотское решение.
- Какое есть.
В комнате повисает молчание, прерываемое едва слышным шелестом волн о берег. Да, пожалуй, сегодня за окном действительно океан.
Терпкий дым заполняет легкие, и в голове немного проясняется. Пусть сигареты и ненастоящие, а эффект все равно есть. Уже плюс. Должно же быть во всем этом дурдоме хоть что-то положительное, черт возьми.
- Знаешь, я по вам очень скучаю, - нарушает тишину Такеши, осторожно разжимая пальцы Урагана. – Как там дела у остальных?
- Я тебе что, справочное бюро? – меньше всего Гокудере хочется рассказывать про неприятности в Семье, начавшиеся сразу после смерти Ямамото.
Кто бы мог подумать, что этот бейсбольный придурок с его вечным позитивом окажется тем самым звеном, объединяющим Хранителей крепче любых клятв в вечной дружбе и верности общему делу. Взгляд автоматически скользит по правой руке со сбитыми костяшками – драка с Рехеем не прошла без последствий. А началось-то все как обычно, слово за слово, претензия за претензией… и некому было остановить этот отвратительный поток ругани, переросший в не менее отвратительный мордобой. Даже Джудайме пришлось вмешаться, к величайшему стыду Гокудеры.
- Да ладно тебе. Расскажи.
- Что тебе рассказать?
- Как там отец?
Этого вопроса следовало ожидать и заранее подготовить ответ. Еще одна ошибка в череде маленьких провалов, выросших в одну сплошную беспросветно черную полосу.
Да и какой ответ здесь сгодится? Что сказать этому наивному дураку?
Как чувствует себя Ямамото Тсуеши? Как человек… как отец, потерявший единственного сына, которого любил больше жизни, как же еще, черт возьми.
- Не знаю. Я давно его не видел, - даже кривить душой не приходится, и от этого совсем тошно. Сколько раз Хаято собирался прийти и рассказать Тсуеши о том, что в действительности произошло там, под проливным дождем… и каждый раз сворачивал, не дойдя до ресторанчика одного квартала.
Полюбуйтесь, дамы и господа. Правая рука Десятого босса Вонголы трусливо поджимает хвост и сбегает, находя кучу причин, лишь бы не смотреть отцу Ямамото в глаза. Сцена, достойная восхищения, ничего не скажешь.
- Эй…
- Чего еще?
- Я хотел попросить тебя кое о чем, - Ямамото снова улыбается и глядит прямо в глаза Урагана. Так искренне и доверительно, что хочется сбежать куда подальше от грядущей просьбы, в которой Гокудера просто физически не сможет отказать. – Можешь сказать ему, что все в порядке?
- Совсем охренел? Какой, к черту, порядок?! Он единственного сына похоронил, а я притащусь и скажу «Да вы не дергайтесь, он мне каждую ночь снится, так что нормально все»? Придурок…
- Я не хочу, чтобы он переживал.
- Поздновато задергался.
- Каждую ночь? – в глазах застывает невысказанный вопрос. Доходит, как до жирафа, блин.
- Практически.
- А я этого не помню.
- Конечно, не помнишь. Ты же… - непроизнесенное слово застывает на кончике языка. Что-то подсказывает – стоит закончить фразу, и мираж исчезнет раз и навсегда. Ямамото больше никогда не появится в снах Урагана, никогда не улыбнется ему своей простоватой улыбкой и не потреплет по волосам, получив в ответ охапку недовольных ругательств. Все закончится, растворившись в раздражающем пиликанье будильника, и не вернется уже никогда. Нет, еще рано. Гокудера не готов отпустить эту иллюзию, какой бы ложной она не была. Пусть Такеши будет рядом хотя бы так.
- Умер? – просто спрашивает Ямамото, и от этого смирения хочется волосы на голове рвать. Как можно согласиться с фактом собственной смерти? Принять его как данность, которую невозможно исправить. Как можно… не сражаться?
- Это поправимо.
- Гокудера, - замечательно. Теперь с Хранителем Урагана разговаривают, как с пятилетним ребенком, ничего не видевшим в жизни. – Нельзя изменить прошлое.
- Будущее изменить проблемой не было. И там ты живой, если вдруг не заметил. Значит, поправимо.
Стены комнаты на секунду теряют очертания, превращаясь в белесую дымку, и картинка снова обретает привычную четкость. Откуда-то с потолка доносится знакомое пиликанье будильника, заставляющее сон таять. Времени осталось совсем мало, какие-то ничтожные секунды, прежде чем Хаято проснется в своей постели.
- Как? – пальцы зарываются в растрепанные серебристые волосы, наводя на голове окончательный беспорядок. – Я не знаю, как это сделать.
- А тебе и не положено. Твое дело битой махать, мое – думать. Уяснил? Сказал – вытащу, значит вытащу.
- Не говорил.
- Теперь говорю. Так что сиди и не дергайся, идиот. Хотя куда ты денешься…
- Я подожду, - перед глазами все расплывается. Гокудера уже не может разглядеть ни лица Ямамото, ни стен комнаты. Единственное, что осталось – ощущение прикосновения к плечу и размытый силуэт совсем рядом. Словно кто-то рисовал акварелью, а потом пролил на не успевший подсохнуть шедевр воду. – Подожду, сколько понадобится.
- Ты даже не вспомнишь, что я тебе это говорил.
- Тогда ты мне напомнишь…
- Да куда я, блин, денусь?
Будильник продолжает надрываться и послушно затыкается только когда Гокудера спросонья бьет кулаком по кнопке. Рассредоточенный после глубокого сна взгляд привычно соскальзывает на настенный календарь. Ровно неделя со дня, когда Хаято пришел к сумасшедшему Аркабалено с «заманчивым» предложением отдать на изучение собственную шкуру в обмен на помощь.
Сегодня должно прийти письмо с результатами исследований Базуки Десятилетия. Если еще не пришло. И в этом письме обязательно будет то, что Хаято хочет увидеть – Верде подтвердит возможность путешествия в прошлое. Обязательно подтвердит, иначе и быть не может.
Гокудера все исправит – он обещал.
@темы: 8059:Yamamoto/Gokudera, Kateikyoushi Hitman Reborn!, Творчество, Фанфики